Вся история нашей цивилизации - это история войны
как реальности и мира как искренней мечты. Или фальши.

Н.Басовская

Я ненавижу дальние перелеты.

Растянутое до бесконечности время, которое заканчивается в самый неподходящий момент. Неизбежное волнение перед прыжком, непредсказуемо долгий период калибровки. Отсутствие гиперсвязи, заставляющее чувствовать себя подвешенной в пустоте. И сама межзвездная пустота… Не враждебная, нет, просто слишком нечеловеческая среда. Невообразимо огромный, бесконечный космос, от которого тебя отделяет только борт корабля.

Чем бы ты не был занят, пустота никуда не исчезает. Смотрит тысячью тысяч глаз. И выдержать этот взгляд совсем непросто. Особенно сейчас. Когда я вот-вот узнаю - или вновь не смогу узнать - тайну “Калипсо”. Сейчас мне кажется: бездна за бортом корабля затаилось и ждёт.

Джейсон входит в каюту. Сосредоточен, спокоен, и - о, чудо! - пробует улыбнуться. Я приглашаю его присесть, предлагаю что-нибудь выпить, возвращаю улыбку. Но он не склонен отвлекаться на кофе.

- Я расшифровал показания сенсоров, Вив. И формулы из последней части архива. Там не все, не хватает финальных расчетов и рабочего описания прототипа. Но суть ясна. И показания соотносятся с формулами. С учетом неизбежных искажений, точность достаточно высокая...

Почти автоматически отмечаю, что пока не прозвучало ни одного ругательства. Интересно, это хороший знак? И возможны ли в данном случае хорошие знаки?

- Пожалуйста, продолжай.

- Твой муж погиб при испытаниях оружия галактов. Гиперпушки. Как я уже говорил, открывается канал, недостаточно большой для полноценного перехода и не совсем такой, как при гиперсвязи. Мощный взрыв происходит - по крайней мере, должен произойти - непосредственно внутри цели. Но случился какой-то сбой. Взорвался корабль, с которого был произведен выстрел. “Калипсо”.

Рефлекторно качаю головой.

Нет. Такого просто не может быть. Джулиан был археологом, не военным. Не физиком. И не был сумасшедшим. Джейсон ошибается. Или врет… Если врет - то по заданию Стоуна. Несложно предположить, зачем.

Почти прикусываю язык, чтобы не возразить вслух.

То, на что раньше ушли бы часы, теперь занимает ровно десять секунд. Я анализирую слова, голос, мимику… и понимаю: Джейсон говорит искренне. При этом уверен в своих словах больше, чем пытается показать. Опирается на другие источники информации?

- Гиперпушка... - я пробую слово на вкус. - Когда использовалось это оружие? Где оно стреляло?

- Когда галакты заканчивали войны. - Мой собеседник пожимает плечами. - Над вашим Каре, например.

Из памяти сама собой возникает фотография полуторавековой давности - взрыв директоратского эсминца над центральным материком Каре-Прайм. Это классика. Такая иллюстрация есть в каждом учебнике истории. Сейчас я сравниваю ее со взрывом “Калипсо”. Сходство настолько очевидно, что остаётся только удивиться - почему я не видела его раньше?

И нет смысла спрашивать, зачем. Мой муж не был ни военным, ни физиком... Но был учёным. И Гримальди. Он действовал в интересах и в духе своего дома.

Любовь к прогрессу. Готовность к переменам - и готовность идти на риск. Умение принимать неожиданные решения. Находить новые пути… Разве не этими качествами я всегда восхищалась?!

И разве Гримальди могут остаться в стороне, спокойно наблюдая, как меняются Каре и Галактика?

Влияние старой аристократии слабеет. Если не саботировать, а реформировать Совет баронов, именно ему вскоре будет принадлежать реальная власть. А новой элитой Галактики становятся межзвездные торговцы. Больше и больше влияния получают корпорации... Могущество Каре сомнений пока не вызывает - но все может измениться уже завтра. Завтра мы рискуем оказаться просто фабрикой гипер-двигателей. Одной из многих. И галакты. Конечно, как же без них? Мы привычно рассказываем себе о том, как нас выбрали и спасли… Отделили зёрна от плевел. Но последний их корабль прилетал на Каре уже 31 год назад. Про нас забыли, или оставили без присмотра, или бросили на произвол судьбы? Не важно. Ведь запреты, ограничивающие свободу человечества, по-прежнему в силе.

Мы все читали одни и те же книги. Смотрели одни и те же фильмы и хроники. Вырастая, варились в котле студенческих волнений… Потом кто-то занялся торговлей или организацией производства. А кто-то - организацией галактической революции. Или наукой. Или политикой. Кто-то начал сотрудничать с корпорациями... Но каждый из нас по-своему ищет свой собственный третий, отдельный путь*. Способ вывести человечество из-под эдикта галактов.

Именно с этой целью Гримальди исследовали… - исследует? - их наследие. И стремятся воссоздать их оружие.

Картинка наконец складывается.

И значит, чуда не произойдет. Не было ни телепортации, ни перехода в какой-нибудь волшебный параллельный мир. Джулиан мёртв. Четыре года назад я ничем не могла ему помочь. Сейчас мне некому мстить. Больше ничего нельзя сделать. Можно только принять… или не принять этот факт.

Космическая пустота ждала не напрасно. Она щурится миллиардами глаз, распахивает пасть - и имплант сообщает о компенсации выброса кортизола, нормализации давления и сердечного ритма. Как странно. Мое сердце только что разорвалось в клочья.

Но это не повод прерывать разговор на полуслове. Джейсон отвечает ещё на пару вопросов. Кивает, принимая благодарность. И, уже собираясь уходить, произносит:

- Теперь ты хотя бы знаешь, что там случилось.

Да. Теперь я знаю.


_______________________

* “Отдельный путь” - название одного из революционных течений Каре. Его идеологи говорят о том, что человечество должно преодолеть техническую отсталость, решить свои внутренние проблемы и сесть с галактами за стол переговоров на более-менее равных условиях.




3.2. Королева воронов

Холодно. Тонкая, рваная дымка стелется по земле, превращаясь в клубящийся туман. Я зачем-то рассматриваю свои руки в вечерних перчатках - вероятно, я сплю. Это сон.

Вокруг пустошь… но место не похоже на Диадему. Трава припорошена снегом, где-то впереди виден контур большого холма. И, кажется, слышно журчание воды… Я иду вперёд.

Черный ворон - как на этикетке нашего виски - сидит на ветке дерева, выступающего из белой мглы. Хрипло каркает. Смотрит на меня круглым и безумным птичьим глазом. А потом взмахивает крыльями и летит - туда, где на снегу лежит чье-то тело.

Все правильно, вороны едят падаль. Передо мной, в общем, уже скелет. Сквозь рёбра пророс кустик чертополоха. Череп обтянут высохшей кожей, на голове сохранился клок волос. Девушка, одетая в бледно-лиловое платье, умерла четыре года назад. Просто я узнала об этом только сейчас.

Ворон каркает и снова взлетает, я иду следом. Нет смысла задерживаться здесь.

Журчание воды становится громче. Вот и ручей. Его воды черны, словно обсидиан. И в них всегда отражаются звезды. Аккуратно подхватив юбку, иду по влажным круглым камням. В последний момент каблук все-таки скользит... но человек на другом берегу протягивает мне руку.

Джулиан. Одет в комбинезон пилота с нашивкой “Калипсо”. И выглядит слегка растерянным. Учитывая обстоятельства нашей встречи, это неудивительно. Я делаю еще шаг - и оказываюсь в его объятиях. Прижимаюсь щекой к его груди. Кажется, будто я вернулась домой.

- Прости. Довольно глупая вышла смерть. Совершенно ее не планировал.

Мой муж кажется реальным. И живым. Я слышу, как бьётся его сердце. Даже сквозь платье чувствую тепло рук.

- Тесты давали стабильные результаты. Мы провели все предварительные проверки. Иначе бы никогда… Ума не приложу, что пошло не так.

Он грустно усмехается. И зарывается лицом в мои волосы.

- Но что, если бы у вас получилось? Зачем?! Зачем вам оружие, стреляющее через гиперпространство? Можно найти тысячу иных способов...

Его губы касаются моего виска, опускаются ниже. Дыхание щекочет кожу.

- Если бы у нас получилось, Вивиан, ты была бы сейчас Гримальди. Моей прекрасной леди Гримальди… И ты бы всё уже поняла.

Ворон каркает. Я заставляю себя отстраниться и всматриваюсь в лицо человека, чья любовь хранила меня надёжней любой брони. Любовь сильнее смерти. В этом нет никакой тайны. Но теперь я всё равно осталась одна.

Я целую Джулиана в губы - и поцелуй получается долгим. А потом ухожу, не оглядываясь.

Поднимаюсь вверх по мерзлому склону. Впереди шум крыльев и птичий грай. Туман рассеивается - словно кто-то убирает его с экрана. Женщина в тяжелом боевом скафандре стоит почти на вершине холма. Шлем лежит у её ног, и длинные волосы развеваются на ветру, словно стяг. Они черны, как крыло ворона. Ее кожа бела, как снег, а губы, разумеется, алы, словно кровь.

Она похожа на мою мать. Мою бабушку… и совсем чуть-чуть - на нас с Тори.

Она молода. И стара, как все предания Терры. Она красива. И ужасающе уродлива. Она - это война. Победа. И, наверно, любовь.

Ворон устраивается на ее плече. Не поворачивая головы, она треплет его по перьям. Она смотрит вниз - туда, где сейчас начинается битва.

Я подхожу ближе. И тоже смотрю.

Легионеры попали в засаду в узком ущелье. Они сдвигают щиты, строй ощетинивается копьями. Раскрашенные синей краской варвары бросаются вперед с грозным боевым кличем. В небе кружат черные птицы.

Война всегда одинакова. Как бы не выглядела, где бы не происходила. И она не заканчивается… никогда.

Черноволосая женщина смотрит прямо на меня. Алые губы раздвигаются в улыбке - острой, как меч.

- Выбирай свою сторону, Вивиан из Уэльса! - говорит она. - Тебе больше не спрятаться. Выбирай!

“Я родилась на Каре-Прайм!”, - хочу возразить я. Но не успеваю. Ворон каркает - и меня выбрасывает из сна.

Долго и бездумно смотрю в потолок каюты. Ощущаю во рту вкус собственной крови. Возможно, пора сдаться Фейре. Обсудить реакцию психики на стресс и гиперпрыжок и добавить в рацион витаминов. Наноботов. Или святой воды. Но это вряд ли поможет. Я знаю, к чему снится королева воронов.

Я ненавижу войну.